Это поле, наверно, моя душа.
Столь пуста и черна, с обгорелою кожей.
И не заставляй меня хрипом дышать,
Погибающей птице ничем не поможешь.
Я пытался уснуть этой ночью, но снова
Мне приснились твои голубые глаза.
И ты снова стонал, и ты снова истерзанный,
Целовал по колючкам немые уста.
В чашке кофе остыло и стало, как лужа
Отражать моей комнаты потолок.
Оно терпкое, горькое, и не нужное.
А на дне не растаявший сахарок.
Меня в сон этот клонит не день и не два.
И я должен его досмотреть, долистать.
Не моргая, не плача и не крича.
Может мне станется, за тобою упасть.
В эту дикую, тихую, львиную
Пасть.
(с)
